Кавалерия (фр. cavalerie, итал. cavaleria, от лат. caballus — конь), конница, род войск, в котором для ведения боевых действий и передвижения использовалась верховая лошадь.

Всадники войны

На этапе позднего Средневековья и раннего Нового времени (конец XV – начало XVII вв.) получили развитие новые тенденции, также связанные с рыцарством тактикой, вооружением и способом комплектации. На Руси в это время сложилась своеобразная историческая ситуация, которая диаметрально переменила географический вектор культурной принадлежности военного дела и, в первую очередь, конницы. Русь в момент складывания единого Российского государства по ряду объективных причин оказалась интегрирована в систему восточного военного искусства в гораздо большей мере, чем в систему западную. Это привело к разрыву с рыцарской традицией, складыванию иной тактики и вооружения, что нашло свое высшее выражение при создании поместной конницы. Византия и Балканские страны в этот период вообще утратили самостоятельность военной традиции из-за турецкого завоевания. В Западной Европе же рыцарство неуклонно теряло свое военное значение.

В течение XVI столетия рыцарь превратился из основной боевой единицы в офицера и командира, а конница трансформировалась в регулярную кавалерию, ознаменовав начало новой эпохи в истории военного дела. Ниже мы постараемся раскрыть содержание описанных процессов. Оговоримся, что изложение будет иметь концептуальный характер, так как подробный анализ не входит в круг задач данной работы.

Итак, рассмотрим кратко процесс генезиса рыцарства, а также ранний этап существования данной разновидности воинской культуры. Как будет отмечено в одной из приведенных в данной книге статей, конь является важнейшей частью всадника. Однако было бы ошибкой искать непосредственные корни зарождения рыцарства в процессе одомашнивания лошади и зарождении верховой езды, так как это неизбежно заводит исследователя в слишком древние времена. Античная традиция была хорошо знакома с применением тяжелой конницы. Тем не менее между античным катафрактарием и средневековым рыцарем не существует непрерывной связи, напротив, генезис рыцарства связан с прерыванием исторической традиции и последующими революционными изменениями. Именно на обломках великой Римской Империи, которая выступала главным носителем античной традиции, варварские народы сумели создать ряд новых культур, которые накопили разноплановые количественные изменения с тем, чтобы в определенный момент превратить их в единый качественный прорыв, которым и стало появление рыцарства.

Традиция использования тяжелой конницы была усвоена европейскими народами еще в античные времена при столкновении с азиатским военным делом. С тех пор и вплоть до раннего Средневековья положение изменилось мало. Сарматы, гунны, а затем авары не переставали приносить на запад различные новинки в вооружении всадника и тактике конного боя. Тем не менее народы, наследовавшие Римской империи (речь не идет о Византии), в основной массе не имели обычая верхового боя. При этом и славяне, и германцы давно владели искусством верховой езды, но использовали коней лишь как транспортное средство. В случае войны они могли доезжать на конях до места битвы, где неизменно спешивались и сражались в пешем строю. Ситуация существенно изменилась, когда франки в V в. создали первое свое крупное государственное образование — Франкское королевство. Необходимость защищать границы значительной протяженности, обеспечивать порядок внутри страны, следить за лояльностью местной аристократии и простого народа, собирать налоги привело к целенаправленному созданию мобильного и постоянного войска, функцию которого в то время могла исполнять только конница. Процесс этот перешел в «открытую фазу» в первой трети VIII в.

СенГалленская рукопись. IX в. Лейденский университет

Серьезным стимулом для возникновения постоянных воинских контингентов послужило наличие внешней угрозы в лице Аварского каганата на востоке и арабов на юге (позднее к ним добавились скандинавские викинги). Необходимость конных войск в этой связи была тем более высока, что и первые, и вторые сражались преимущественно на конях, а традиционная крестьянская милиция не могла эффективно противостоять их стремительным и внезапным наскокам.

Историографическая традиция приписывает заслугу в создании рыцарской конницы франкскому (австразийскому) мажордому Карлу Мартеллу, правившему в первой половине VIII века. По-видимому, роль его была незаслуженно преувеличена. Еще ранее, при его отце Пиппине II Геристальском, исследователь может констатировать появление предпосылок, благоприятствовавших зарождению конницы. В первую очередь, это была повышенная военная активность франков. Сначала она была направлена на решение внутренних проблем, связанных с объединением королевства (в 687 г. Пиппин II разгромил армию Нейстрии при Тертри и был признан мажордомом всего королевства). Впоследствии Пиппин вел войны с соседними народами — фризами, саксами, алеманнами, которые тревожили границы королевства и отказывались подчиняться власти франков. Видимо, уже тогда в VII в. отдельные воинские формирования использовали коней для боя, а не только как транспорт. Тогда же магнаты начали практиковать наделение своих сторонников «васси» земельными наделами вместо предоставления им натурального довольствия в виде пищи, крова и вооружения. В описываемый период подобные случаи встречались эпизодически, однако всякий может оценить, какую роль они будут играть впоследствии. Доход с земли позволял содержать и вооружать собственные отряды, которые должны были являться на службу к королю. Впоследствии благодаря ему стало возможным снаряжать и конные отряды, экипировка которых стоила существенно дороже пехотной. Во времена Карла данные тенденции проявились в полной мере, что привело к появлению первых со времен Римской империи постоянных конных соединений на данной территории. Надо отдавать отчет в том, что Карл Мартелл, при всех несомненных талантах, не сумел бы запустить столь значимый исторический процесс просто своим приказом. Его заслугой, очевидно, следует признать верную оценку ситуации, сложившейся в тот период. Он лишь направил и стимулировал ход давно назревшего процесса.

Карл Мартелл издал ряд капитуляриев (указов), которые обеспечили экономическую базу для создания конницы, а также подготовили ее правовое оформление. Нуждаясь в значительной прослойке верных людей и не имея средств для непосредственного ее содержания, он все шире начал предоставлять своим васси (далее будем именовать их более привычным термином «вассалы») земельные наделы, которые они обязаны были отрабатывать военной службой. Земель на всех, естественно, не хватало, и Карл пошел на секуляризацию церковных владений. О размахе операции говорят церковные источники VIII в., полные проклятий в адрес мажордома. Еще более красноречивы жалобы на «ограбление», которые рассматривали его сын и внук — Пиппин III и Карл Великий. Вторым источником было прямое завоевание соседних территорий, сюда можно включить и вторичное покорение Нейстрии, отколовшейся от королевства после смерти Пиппина II. Итак, Карл начал систематическое наделение вассалов землями в порядке бенефициального пожалования. Подобную практику применяли и подвластные ему магнаты в отношении своих людей. От вассалов требовалась, в первую очередь, конная служба, хотя пешее ополчение продолжало составлять основу и реальную силу войска.

На эпохе правления Пиппина III Короткого и Карла Великого подробно мы останавливаться не будем. В этот период никаких принципиальных изменений в деле образования постоянного конного войска не произошло. Бенефициальная реформа, начатая Карлом Мартеллом, последовательно продолжалась его потомками. Необходимо, однако, отметить, что при Карле Великом и его сыне Людовике Благочестивом удельный вес конницы во Франкском войске увеличился, можно также предполагать и качественное улучшение личного состава и конского поголовья. Эпоху второй половины VIII – первой половины IX вв. по праву называют каролингским ренессансом, который отразился на всех сферах жизни от культуры и ремесла до военного дела. Относительная стабильность внутри государства и на его границах, достигнутая в начале IX в., была обеспечена в первую очередь сильным войском и его мобильной частью — конницей. И именно конница стала основой дружин князей и графов, которые зачастую выступали фактическими носителями государственности после распада империи Карла Великого.

В непрерывных столкновениях с внешними врагами — аварами, венграми, арабами и скандинавскими викингами, а также во внутриевропейских конфликтах окрепла профессиональная конница, сложились основы комплекса защитного и наступательного снаряжения, конской амуниции, выработались тактика и основные приемы боя. Генезис феодальных отношений в обществе обеспечил мобилизационную базу для европейской конницы. Таким образом, был заложен фундамент для возникновения рыцарства в конце XI – начале XII вв. Структурным стержнем и универсальным средством идентификации данной социальной группы стала особая эмблематическая система — геральдика, которая сложилась окончательно синхронно с рыцарством.

На Руси шел аналогичный процесс. Складывание монолитного государственного образования — Киевской Руси — сопровождалось появлением постоянных конных формирований, как и на Западе. Тем более была велика роль конницы в условиях непрерывных военных контактов со Степью. Борьба с печенегами, а затем и половцами была немыслима без собственной сильной конницы. Кроме того, как показал опыт уже во времена Святослава Игоревича, протяженные границы было затруднительно контролировать при помощи традиционных пеших дружин, даже если на походе они передвигались на конях. Хотя роль пехоты в раннесредневековой Руси оставалась весьма значительной, в XI в. конница представляла серьезную самостоятельную силу. Постепенно профессиональное военное сословие превратилось в сословие всадников, как и на западе Европы. В конце XI–XII вв. конница становится основной ударной силой княжеских дружин. Даже городовые ополчения, которые по аналогии с позднесредневековыми западноевропейскими городовыми полками, например, Швейцарии зачастую считают пешими, на самом деле являлись конными соединениями. Эти формирования практически не отличались от княжеских дружин. И вооружение, и способ ведения боя были полностью идентичны. Набирались они исключительно из профессиональных воинов, которые находились на содержании города. Фигура же воителя «от сохи» для развитого Средневековья представляется в большой мере мифической. Хотя воинское сословие Руси было абсолютно открытым и примкнуть к нему мог любой свободный мужчина, который имел достаточно средств для приобретения оружия и достаточно мужества, чтобы связать свою жизнь с ратным ремеслом. «Народная» пехота использовалась преимущественно при обороне укрепленных пунктов, а также в качестве «судовой рати». В последнюю, правда, также могли входить и профессиональные воины.

Феодальные отношения в чистом виде на Руси окончательно сложились лишь к XV в. Поэтому способ комплектования войска за счет предоставления своим людям земли для «кормления» и приобретения снаряжения и коня не имел распространения. Набор воинов происходил, видимо, в соответствии с архаическим для Европы родовым принципом. При этом имелось и несомненное сходство — солдат для армии в основном поставляла достаточно ограниченная прослойка потомственных военных, в отличие от классического племенного общества, где каждый свободный мужчина являлся воином.

Геральдика на Руси также не сложилась по вполне объективным причинам. Необходимо учитывать, что данная система появилась как ответ на запросы классического феодального общества, которому требовалась четкая система социальной и родовой идентификации. На Руси подобная система возникнуть не могла в силу неразвитости феодальных отношений. Сословию воинов не было особой нужды носить какие бы то ни было отличительные знаки, ведь принадлежность к нему определялась, в первую очередь, по профессиональному признаку, а не по родовому, как в Европе. При этом отечественное воинское сословие имело развитую боевую эмблематику, которая не получила такой упорядоченности, как на Западе, и известна ныне лишь по многочисленным изобразительным источникам.

"Всадники войны" Д. П. Алексинский, К. А. Жуков, А. М. Бутягин, Д. С. Коровкин